Доктор Лиза. Сын
История о том, как сложно простить
Одна из тысячи историй жизни, которые Доктор Лиза пропускала через себя. Она помнила о тех, кого не замечал никто больше. Почти год назад «Фома» публиковал этот ее рассказ. Сегодня стало известно, что Елизавета Глинка погибла при крушении самолета минобороны. Она сопровождала гуманитарный груз для университетского госпиталя Тишрин в Латакии. Светлая память!
Эта история произошла в хосписе, где я работала. Старика привезли к нам в конце рабочего дня. Из анамнеза удалось установить, что живет он один, лечения не получал или получал давно. Опустившийся, с запахом устоявшегося перегара, безразличный к окружающему. Подняв карточку в архиве, узнали, что болен он почти пять лет, была операция, в больнице не появлялся с момента операции. Больше не обследовался, не наблюдался, не приходил, на звонки из регистратуры не отвечал.
На следующее утро в хоспис пришел мужчина — спросил, поступал ли к нам больной Н. Сестры отправили его ко мне в ординаторскую.
— Вчера привезли Н. В какой он палате?
— В шестой. А Вы родственник?
Мужчина вздохнул, и, глядя в пол, ответил:
— Сын.
— Вас проводить к нему?
— Нет. Скажите, что ему нужно принести?
— Может, еду, что-нибудь, что он любит.
— А что он любит?
— Не знаю. Думала, Вы скажете.
— Он не жил с нами. Тридцать лет назад развелся с матерью.
— Я могу пройти в палату с Вами.
— Нет. Не могу.
— Почему?
— Ненавижу. Я из-за матери пришел. Она просила.
— Он Вас обижал?
— Не помню. Пил. Помню, как мать плакала.
Он приходил каждый день, как по часам, с пяти до семи и сидел в холле хосписа, сцепив руки и глядя в одну точку. Иногда, устав сидеть, подходил к окну и подолгу смотрел на улицу.
Справлялся о состоянии Н., приносил фрукты и пеленки и уходил, чтобы вернуться на следующий день и проделать то же самое. Это продолжалось почти месяц. Изо дня в день. С пяти до семи.
Когда Н. умер, мы позвонили по указанному им телефону. Было три часа дня. Через полчаса он был в хосписе. Спросил, что нужно делать и куда идти, чтобы похоронить. Мы готовили необходимые бумаги, я попросила подождать немного, пока будет готов эпикриз.
Он подошел к закрытой двери палаты, где лежал Н., взглянул на меня вопросительно, и, когда я кивнула, немного постоял молча и — все же вошел туда.