В Н А З А Р Е Т Е
Долго ль, коротко бежало
Время жизни и считало:
Иисусу уже пять,
Только в игры и играть.
Как-то раз в один из дней
Солнце грело веселей
И сосед, простой гончар,
Иисусу глину дал.
Счастью не было предела,
Был гончар суров не в меру
И никто не мог совсем
Тронуть сердце, ну ничем!
Иисус и сам не знал,
Как случилось, что он дал
Вдруг огромный кусок вмиг,
Что от радости притих.
На приступочках Иуда
Восседал и было чудно,
Как спокоен он сейчас,
Не до драки в этот раз
С виду рыжий, безобразный,
Задирался часто сразу
И посметь показаться гончару
И не думал, потому
Что ни раз он разбивал
Хрупкий глиняный товар.
Если б он и попросил,
Палкой бы гончар побил.
Просто Иисус решил
Поделиться вместе с ним.
Сев в кружок они лепили
Птички их обычны были.
Вместо ног – комочки глины,
Хвост короткий, крылья были
Небольшие, шейки нет,
Вот такой на вид портрет.
Но работа двух друзей
Отличалась тем, что в ней
У Иуды постоянно
Птички падали и явно
Не красивые как будто
И лепил он их так трудно.
Временами он украдкой
Наблюдал за ровной, гладкой
Как листы в лесу Фавора
Стайкой, словно для подбора,
Удивляясь, почему
Не удаётся так ему.
С каждой птичкой Иисус
Был счастливее, так пусть
Они будут мне всегда
Мои лучшие друзья.
Мимо мальчиков пронёс
Воду рослый водонос
И под тяжестью мехов
До земли согнулся он.
И торговец на осле
Зелень вёз в большой арбе,
И увидев птичек с глины,
Задержались и спросили.
С радостью Иисус назвал
Имя каждой и сказал,
Что они умеют петь,
Знает каждой он секрет.
Прилетев из стран чужих,
С ним беседуют о них.
Интересно было так,
Что, забывши о делах
Водонос и торговец на осле
И не двигались вообще,
Долго слушая его
И поверив в это всё.
В путь, собравшись, наконец,
- И Иуда, молодец, -
Иисус вдруг им сказал, -
Столько птичек слепил сам.
Придержав осла на миг,
Зеленщик спросил: - У них
Видно тоже имя есть
И умеют они петь?
Но Иуда горделиво
Лепил птичек молчаливо
И торговец одну с них
Вдруг ногой отбросил вмиг.
И сердитый, как и раньше,
Путь продолжил снова дальше.
Незаметно прошёл день,
Со двора исчезла тень.
Солнце жгло лучами близко
Ворота городские низко
С украшением орла,
Доски плотника, пила
И Марии покрывало
Стало всё багрово, ало.
Но прекрасней всех лучи
Были в лужицах, они
Так сияли, что Иисус
Руку окунул в них тут
И решился вдруг мгновенно
В Свет окрасить птичек смело.
Придававший цвет воде,
Улице, домам, стене
И всему, что окружало
И с любовью отражало.
Дав себя поймать, лучи
С радостью рукой вели
По комочкам глины быстро
Алмазной блёсткою лучистой.
Но от времени Иуда
Всё поглядывал: - О, чудо! –
Восхищённо вскрикнул он,
Луч, увидев, - Это сон?
Птиц раскрашивал Иисус
Светом солнечным из луж.
Руку, окунув в неё,
Не поймал он ничего.
Не давался луч ему,
Ускользая на бегу.
Как Иуда ни старался,
Убегал луч, ни давался.
- Стой, Иуда, не спеши,
Я раскрашу, подожди. –
Вдруг сказал ему Иисус,
- Нет, - сказал Иуда, - пусть
Остаются так, как есть.
Встал, нахмурив лоб и месть,
Выплеснув на птичек вмиг,
Превратил вновь в глину их.
Уничтожив птиц своих,
Он на время вдруг затих,
Но, увидев, как ласкал,
Птиц своих Иисус, поднял
Снова ногу и тогда
Раздавил одну, когда
От неё осталась глина
Без узора, формы, сильно
Начал громко хохотать
И решил опять поднять
Свою ногу, чтоб разбить
И Иисусу досадить.
- Что ты делаешь, к чему
Ты ломаешь, не пойму?
Ведь они живые все,
Так красиво поют мне.
Но Иуда хохотал
И топтал опять, топтал.
Сил не хватит удержать,
Стал искать глазами мать.
Но пока она поможет,
Он успеет уничтожить
Его птичек дорогих,
Беззащитных и родных.
А они так и лежали,
Как спастись не понимали.
Хлопнул он в ладошки раз,
- Улетайте, ну, сейчас!
По команде птички дружно
Вмиг взлетели все послушно,
Как Иуда увидал,
Громким плачем зарыдал.
Как же так, что по приказу
Птички вдруг взлетели сразу,
А он их ломал, топтал,
Что живые и не знал.
Волосы все на себе
Рвал Иуда, как в беде.
По земле в пыли валялся,
Ножки целовал Иисусу, клялся.
Растоптать просил его,
Как он птичек ни за что,
Ибо он боготворил
Иисуса и любил.
Ненавидел в тот же час
И завидовал не раз.
За игрой ребят следила
Иисуса мать, Мария.
Быстро к детям подошла
С земли Иуду подняла,
На коленях приласкала
И тихонечко сказала:
- Бедный мальчик, ты не знаешь
На что поистине дерзаешь.
Никогда ни делай так,
Если ты себе не враг.
Нет несчастнее на свете
Человека на планете,
Кто сравниться бы дерзал
С, Тем, кто Светом управлял
И комочек мёртвой глины
Оживил дыханьем силы.
Помни это, мой малыш,
И гордыню укротишь!
