До сих пор икона нигде не проявила себя, может ей нужен свой хранитель? Но поскольку совершено убийство, я думаю, просто так она не появится, воры сразу попадут под прицел полиции.
Сам Кортес был достойным хранителем иконы. В конце фильма рассказывается про его убийство
Посланник. Фильм о брате Иосифе Хосе Муньосе.

Нашла из другого источника

Как Кортес не выдал место? Он же не прятал ее,  икона все время была с ним, он постоянно носил ее в футляре. Вероятнее. что все-таки украдена, хотя с другой стороны зачем пытать было?

Рано или поздно объявится икона, должна, я думаю...

Иконография святого великомученика и Победоносца Георгия Показалось интересным.
На древних иконах св. Гергий изображается, как воин (без змея).

Византийская икона. Зограф, Афон. VII век

Фреска конхи придела св. Георгия Софийского собора Киева. Ок. 1037 г.

Вмч. Георгий. Икона. Новгород. 1130-40 - е годы

Икона со змием, правильнее называть "Чудо св. Георгия о змие", появляется позднее,  как житийная икона, рассказывающая о житии, т.е. чудесах, совершенных св. Гергием

Чудо св. Георгия о змие. Середина XIV в. Новгород.

Или с клеймами

Чудо св. Георгия о змие, с житием Георгия. Перв. половина XIV в.

Небезынтересные сведения о символике

Как известно, св. Георгий принял мученический венец в 303 г. н.э. И уже на одной из сорока керамических икон, найденных в Македонии и датируемых IV–VI вв., мы видим его именно змееборцем. То есть змей с раннехристианских времен иконографически является олицетворением инфернальных сил. Что и понятно, ибо еще для библейских писателей змей – символ коварства, свирепости, зла; самого князя тьмы они называют так же, только с определением «древний».

Наиболее ранние изображения всадника из интересующего нас сюжета встречаются на родине Георгия – в Каппадокии, с X – XI вв. Образ дракона, судя по сохранившемуся наследию, в православном искусстве впервые появляется на страницах греческой псалтыри Лобкова (IX в.). Безымянный автор миниатюр истолковывал поражение гада Крещением Христовым: «стерл еси главы змиев в воде: ты сокрушил еси главу змиеву» (Пс. 73: 13–14). Из греческого мифа об аргонавтах известно, что Медея после убийства собственных детей улетала на колеснице, запряженной двумя крылатыми драконами. В свою очередь Деметра дарила Триптолему колесницу с такой же упряжкой. Морское чудовище, охранявшее Андромеду, иногда тоже представлено крылатой рептилией. Однако на вазах, монетах, рельефах, настенных росписях чаще всего мы находили Ладона, Пифона, фиванского дракона, принадлежавшего Марсу, и др. только в виде обычных больших гадюк. Их лобковский «потомок» отличается от гадюки лишь наличием неких ассоциативных, зачаточных крылышек. Но на одной египетской фреске Солнечный Змей написан с развитыми крылами и даже с четырьмя лапами, которые, правда, пластически никак не связаны с крыльями. Ветхозаветный сородич его – Летучий Змей – упоминается пророком Исайей в череде эсхатологических «персонажей» (Ис. 34:15). Христианским художникам понадобилось еще не одно столетие, чтобы «вырастить» крылья дракону и тем более увязать их с лапами. Свое хрестоматийное обличье он приобретет лишь к началу 2-го тысячелетия.

И здесь удивляешься, прежде всего, одному никем не замеченному обстоятельству: каким образом на крыльях представителя ада оказалась инакопь? Ведь ее наносили лишь на те детали, которые указывали на их Божественную обусловленность (клав, ризы Богомладенца и Вседержителя, обложка Евангелия и пр.)?

Для чего нужны крылья существу, не имеющему хребта (во всяком случае, на иконах оно выглядит беспозвоночным, как червь)? Понятно же, что оно в таком виде летать не может. Тут смысл кроется, конечно, в символике. И все-таки неотвязно возникает вопрос: почему иконники не изображали змея-дракона с позвоночником (что-то наподобие крылатого динозавра, например, каким его часто гравировали на Западе, особенно в XVII веке)? Были, думается, причины у них писать так, а не иначе.

Поскольку икона «Чудо Георгия о змие» показывает нам, прежде всего, битву между добром и злом, то логично данные два противоборствующие образа аналитически сопоставить друг с другом.

И мы увидим: святость великомученика просвечивает сквозь лик, чем и открывается в человеке образ Божий. Именно такой лик – носитель небесной красоты, т.е. совершенный – древние греки означали термином eidos.

Но антагонистичной противоположностью ему всегда будет личина; понятие о ней о. Павел Флоренский связывает изначально со словом «маска», – то, «чем отмечается нечто подобное лицу, похожее на лицо и принимаемое за таковое, но пустое внутри как в смысле физической вещественности, так и в смысле метафизической субстанциональности».

Следует обратить внимание на эту «пустоту внутри». В русском языке большинство слов, связанных со словом «пустой», имеют негативное значение: «пустомеля», «пустозвон», «пустовора» (каша из ячменной муки, т.е. «пустая»), «пустельга» (кроме птицы, так называют пустого человека, а еще – глупость и пустую болтовню; белорусское «пустольга» – «пустая голова»), «пустодомство» (бессодержательность, отсутствие того, что необходимо), «пустосвят», «пустоцвет» и т.д. Этимологически «пустой» связанно с древнепрусским paust – «дикий» и родственно греческому pauo - «прекращаю», отсюда – «пустыня» – безблагодатная, неплодородная земля, место обитания нечисти, а потому – поле духовной брани с ней святых подвижников.

Примечательно, что до XVII века на всех известных нам новгородских иконах «Чудо св. Георгия о змие» нет никакой растительности, действие поистине происходит в пустыне.

Еще удивительней другое обстоятельство, подмеченное о. Павлом Флоренским: « как немецкие предания, так и русские сказки признают нечистую силу пустою внутри, корытообразной или дуплообразной, без станового хребта – этой основы крепости тела, лже-телами и, следовательно, лже-существами». Прямо противоположный пример – явление Бога Моисею: «ты увидишь Меня сзади» (Исх. 33: 23). Хотя здесь имеется в виду не созерцание сущности.
Источник
Очень большая подборка икон Георгия Победоносца