Чувства и мышление.

Выше мы говорили о том, что чувства и мышление неразделимы. Однако, для более лучшего понимания рассмотрим их порознь, чтобы потом соединить их. Соединять их будем когда речь зайдёт о сознании.

Всем известно, что чувства бывают двух типов телесные, и духовные. Их различие в их источнике. Первые исходят из тела, вторые из души. И хотя это разные чувства, но они объединены одним «я», что бы не чувствовалось, всё это есть «я».
Сами по себе чувства есть непосредственное восприятие, имеющее два состояния, положительное и отрицательное, позитивное и негативное. А каждое из этих состояний может иметь многочисленный потенциал, от некоторой минимальной величины, до некоторой максимальной величины. Таким образом, изначально чувства дуальны. Суть этой дуальности отражение, как негатива, так и позитива. Отсюда идёт понятие хорошо-плохо. На основании этой дуальности возникает два потока, притяжение и отталкивание. В самой своей основе оно есть колебание относительно идеального в рамках своих границ. 
Чувственные восприятия, или чувства, могут быть как внешние, так и внутренние, как телесные, так и духовные.
Нечто, которое имея вожделение быть, устремляется во вне, в безконечное, и своим другим моментом раскрывает своё восприятие и как семя постепенно вырастает во взрослое растение, так и нечто своим качеством, воспринимая внешний мир, постепенно разворачивается в безконечном.

Это требует пояснения. Как мы помним, всякое нечто (в том числе и человек), есть конечное нечто, имеющее самость, однако, эта самость не абсолютна, а относительна. От этого она имеет границы возможного (конечный потенциал).  В связи с этим, всякое нечто изначально не является самодостаточным, по самому своему предназначению. Ибо, вспомним, их предназначения находятся не внутри их самих, а во вне, в другом(их). А уже в конечном итоге, - во всеобщем. Реализовать своё предназначение им возможно только через деятельность во вне, а всякая деятельность несёт в себе творчество с одной стороны, и направленность (цель), с другой стороны. Конечным итогом которых есть непрерывное творение чего-то большего, чем они есть сами по себе.

Таким образом, они, творя свой путь (свою судьбу), в своём долженствовании неизбежно будут от чего-то отталкиваться, а к чему-то притягиваться, в зависимости от их внутреннего качества (кто он есть таков). Такое движение требует согласованности, как некоего целостного непрекращающегося процесса. Чувства и обеспечивают эту согласованность, более того, они придают этому смысл. А согласованность возможна лишь при целостном восприятии. Таким образом, чувства можно назвать как единое чувство восприятия (одно). Все прочие чувства, которые мы испытываем, есть встроенные части этого, единого чувства и непосредственно отражаются сразу и на всём. Если кто-то уколол пальчик, то больно не только пальцу, но больно всему, как целому. Боль чего-то конкретного воспринимается и как боль всего целого и отражается в целом как собственное.

Это общее положение. А для наглядности рассмотрим это в примерах.
Начнём с самого простого, с атома. Если считать, что атом состоит из протонов и электронов, как то говорит нам физика, то сам атом есть их строго определённое движение. Тогда, с точки зрения протонов и электронов, атома, как такового, нет. А есть лишь их собственные движения, вернее – траектории их движения (рой). И эти, их движения, согласованы, причём согласованы таким образом, что в результате получается атом. Сам же атом, как таковой, для них находится в небытии. Однако на деле он есть то, что их объединило. Стало быть, он есть то целое, которое объединило в себе электроны и протоны в их обоюдном движении, но находящиеся на разных уровнях бытия, атом, как целое, а электроны и протоны как части его составляющие. И для атома составляющие внутри него электроны и протоны есть его тело. Его вожделение тесно связано с его телом, ибо вне его тела (формы) он в наличном бытии не может находиться. И та связь, побуждающая электроны и протоны к согласованным движениям есть чувства. Оно же – восприятие. 

Теперь посмотрим на это с другой стороны. Сам по себе атом, находясь на более высоком уровне бытия, не имеет энергии для “нахождения” его в низшем уровне. Вся энергия находится у его частей. Часть которой они затрачивают на создание формы атома, то есть, отдают её атому. А что же атом? Атом, в свою очередь отдаёт своим частям то, чего нет у них, то, что побуждает их к согласованным действиям, в ряде учений называемое тонкой энергией. Которая и упорядочивает движение электронов и протонов связывая их в одно целое. Таким образом, в системе атом, осуществляется два встречных потока энергий, один поток это грубая, физическая энергия, другой, встречный ему поток, это тонкая энергия. Таким образом, они обмениваются энергиями. А значит, они обретают смысл своего предназначения. Забегая вперёд, можно сказать, что эти же два встречных потока энергий пронизывают всё мироздание от самых высших слоёв бытия, до самых низших. Таким образом, мироздание обретает целостность и упорядоченность. И тогда можно сказать, что мироздание выстроено по единому принципу, где целое первее частей и каждая часть содержит в себе целое, где их долженствование находятся друг в друге и где аналогичным образом два встречных потока энергий пронизывают всё мироздание. Выпадающие из этого потока распадаются на их составляющие и переходят на низший уровень существования. Продукты распада, оставаясь без объединяющего целого, являются мёртвым веществом.

Итак, всё живое устроено по принципу: - любая часть целого для целого, а целое для своих частей. Или, говоря иначе – их долженствования находятся друг в друге. Тот же смысл живого отражает и бывший когда-то насущным лозунг: «Один за всех и все за одного». Это и есть сакральность жизни.

Взаимодействие в мироздании имеет двоякую структуру,
а) иерархию сверху вниз от целого верхнего уровня к целому нижнего уровня.
б) и взаимосвязь горизонтальную между одними целыми и другим целыми. Так же обладающее дуальностью, притяжение-отталкивание как хорошо-плохо.

Таким образом, исходя из вышеназванного видим, что атом и молекула являются живыми сущностями. Ибо в их структуре присутствует взаимообмен энергий между целым и составляющим его частями. А вот их горизонтальные взаимодействия порождают мёртвое вещество, которое не объединено в единое целое. И их взаимодействие осуществляется исключительно через обмен грубой, физической энергией. Как то куча песка, минералов, кирпичей и пр. (возможно кристаллы тоже можно отнести к живым сущностям)

Теперь снова вернёмся к нашей аналогии человека в чёрном ящике. Нечто, своим противоположным моментом находится внутри чёрного ящика и воспринимает внешний мир только через посредство “чёрного ящика”, или – тела (формы). Форма у различных нечто различна, от самой простой (атом), до самой сложной (человек). А поскольку наше нечто есть конечное и от этого ограниченное, следовательно, внешний мир предстаёт перед ним не весь целиком, а только через призму ограниченного тела, через которую и идёт поток восприятия. Этот поток есть телесные чувства, зрение, слух, обоняние и т.д., а так же голод, жажда, боль и т.д., которые есть непосредственное восприятие. Само по себе оно ни о чём сказать не может. Это непосредственное движение, как изменяющийся во времени поток. Это даже не информация, как таковая, а именно изменяющийся во времени поток с зависимостью от окружающей среды, созданный не средой, а именно телом, но под влиянием среды. Поток восприятия имеет изменяющийся во времени потенциал, который, как мы помним, имеет дуальную природу (положительный и отрицательный, хорошо-плохо). 

И вот здесь вступает в дело мышление, суть которого, как известно, есть анализ и синтез. То есть, функция мышления есть конкретизация из чувственного потока. Или анализ (расщепление) его на составляющие и уже из этих составляющих мышление синтезирует мыслеобраз внешнего мира. То есть, мышление, само по себе, не есть что-то другое, а есть из той же самой субстанции что и чувство, но особым образом функционирующее, локализованное, способное создавать долгоживущие образы, которые мы называем опытом. У простейших нечто мышление практически отсутствует (или примитивно) за ненадобностью, а у сложных оно уже соответственно развито. Из этого следует вывод, что мышление имеет чувственную природу. И, по своей сути является инструментом для ориентации во внешнем мире, позволяющий увеличить горизонт своего видения, выходящий за рамки непосредственного чувственного восприятия. О взаимосвязи чувственного и мыслительного мы будем говорить в разделе сознания, здесь же следует отметить, что чувственное гораздо богаче чем мыслимое.   

Как известно, не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. Поэтому не следует, находя у кого-то ошибки, делать выводы об ошибочности всего, что он сделал. Несомненно, что и у Гегеля есть ошибки, однако, несмотря на это, его труд в целом имеет огромное значение. И одной из таких, его, ошибок, по моему мнению, является его убеждение в том, что мышление является более высшим, чем чувства. Однако это не совсем так. Мышление, хотя и является дальнейшим развитием чувств, но на самом деле оно есть инструмент относительно чувств, или - души. Мышление не имеет собственной достоверности, достоверность мышлению утверждают чувства, следовательно, направление мышления задают чувства. Отсюда, кто бы что ни говорил, но мышление всегда идёт на поводу у чувств. А значит, мышление обосновывает чувственное «я хочу».  И вот в этом, «я хочу» скрыта вся драма человеческих взаимоотношений. Что именно тот или иной человек выбирает своим хотением. То, что истинно или то, что ложно? И мышление, ведомое желанием, всегда готово оправдать и то, и другое.

Дух и духовность.

Ранее мы говорили о чувствах, которые исходят от тела. Теперь же речь пойдёт о чувствах внетелесных. А значит, такие чувства исходят из неизменного момента нашего нечто, находящегося по другую сторону бытия от тела, называемого в обиходе небытием. Это есть такие чувства как; любовь и ненависть, сострадание и брезгливость, справедливость и совесть, надежда и вера, и т.д.

Нигде вы не найдёте однозначного определения того что такое есть дух. Однако интерпретаций этого много. Дух во всём и он деятелен, дух природы, дух животных и растений, дух человека, а также злой и добрый дух.
По моему мнению, дух есть смысловое содержание внетелесных желаний, вернее – их направленности. Посему дух устремлён в будущее, но и в прошлом он оставил свой след, дух прошлого.

Отсюда духовность есть совокупность внетелесных чувств и желаний, определяемая как их ценностная иерархия. Это есть качество смыслового выражения того, что мы в своей непосредственной сути любим и не любим, к чему стремимся и чего сторонимся, чего желаем и чего не желаем. Следовательно, духовность, взятая в общем виде, в своей совокупности, является причиной всего бытия, а значит, имеет определяющее значение для будущего. Не в знаниях, не в интеллекте корень будущего, а в духовности.

Подпись автора

Знание принципов превалирует над знанием фактов.

Сознание. Часть 2.

То, что я хотел описать в этой части, неожиданно оказалось весьма для меня трудной задачей. Дважды уже написанный текст в конце заходил в тупик. И уже написанное мне приходилось удалять и начинать заново.  Изначально я выбрал стратегию этой части повествования в том, чтобы  описать раздельно чувственный и мыслительный процессы. И только после двух неудачных попыток понял, что этого сделать невозможно. Ибо даже в абстракции, описательном виде, разделить эти процессы невозможно. В таком рассмотрении непременно возникают противоречия в тексте. Поэтому вынужден был описывать эти процессы как один. И только после этого мне стало понятно, что чувственное и мыслительное составляют два момента одного процесса – восприятия. Вот таким неожиданным образом диалектика дала о себе знать.

И вот, после несколько неудачных попыток описать отдельно чувственное и мыслимое, я вынужден был констатировать, что на каждом этапе движения восприятия (восприятие – как процесс) чувственность, как непосредственность всегда опосредуется мышлением. Но и непосредственность, как чувственность, всегда возникает из мышления. Они, таким образом, взаимопроникают друг в друга, образуя единый процесс.
Всякое мышление заканчивается в непосредственности. А непосредственность всегда опосредуется мышлением. Всё это взятое вместе есть процесс взаимодействия, как чисто абстрактного, так и чисто конкретного. 

И действительно, если смотреть на это внимательно, то мыслительное, как процесс преобразования, начинается уже на самых первых порах восприятия, корректируется, приводится в соответствие и далее продолжает своё движение как чувственное. И так несколько этапов такого движения.  Таким образом чувственное и мыслительное на всём протяжении своего движения чередуются, чувственное преобразуется в мыслительное, а оно, в свою очередь вызывает чувственное. Причём на каком-то этапе этот процесс разделяется на два. Чувственное как телесное и духовное. Мыслительное как рефлексия в себя и рефлексия во вне. И сходятся они в нашем «я». Я – как дух, и я – как тело.

Так уж сложилось, что в общественном сознании людей чувственное и мыслительное разделилось. Одни акцентируются на первичности чувственности, говоря, что только в чувственности есть полнота жизни, отводя мышлению второстепенную роль. Другие акцентируются на первичности мышлении, говоря, что только мышлением можно постичь смысл бытия, смысл происходящего и активно в нём учувствовать. Правы и те и другие, одновременно. Но правы каждый на половину, ибо необходимо, и то, и другое. Более развитое мышление даёт нам более богатый чувственный спектр, а более богатый чувственный спектр стимулирует к более развитому мышлению.

Таким образом, я вынужден здесь следовать в русле того, что чувственность и мышление нераздельны у всех и каждого. Что одно не отвергает, а дополняет другое. Что как у чувственности, так и у мышления имеется одна общая для их обеих цель, эта цель - ви́дение мира и определение ориентира в нём. Такое ви́дение можно назвать горизонтом ви́дения или – горизонтом очевидности. А потому, всегда и у всех присутствует, и то, и другое. Не существует мышления без чувствования, и не существует чувствования без мышления. Эта двойственность присутствуют на всех стадиях восприятия, причём одно непременно порождает другое. Стало быть, нет чистого мышления и нет чистого чувствования, а есть их единство. И это единство можно обозначить всем знакомым термином -  восприятие. Говоря восприятие мы вместе с чувствованием подсознательно имеем ввиду и мышление. Говоря о мышлении, мы чувствуем предмет мышления. А потому, в дальнейшем здесь под термином восприятие будет подразумеваться единство чувственного и мыслительного. И там где будем говорить о них в отдельности, то это только исключительно для того, чтобы уяснить некоторые более тонкие моменты механизма восприятия в целом.

А теперь, прежде чем продолжить, вспомним тот момент, где мы говорили об идеальном, о том, что Гегель определил идеальное как неизменность несоотносимая ни с чем иным, а лишь с самим собой.
Стало быть, идеальное есть безотносительное равенство только самому себе, тем самым оно есть одно, а значит оно абсолютно. И потому, оно находится вне наличного бытия, не конкретное, но существующее в запредельном. Идеальное не связывает самоё себя соотношением с нашим, конкретным нечто, оно не есть нечто, оно есть идеальное именно для него, для нечто, как его предначертание.
Образно это можно представить как чертёж не соотносится с изготовленной по нему детали, но сама деталь изготовлена по этому чертежу. А значит, она соотнесена с данным чертежом, ибо предназначение и все свойства этой детали задано именно чертежом. Таким образом чертёж воплощён в детали. Именно поэтому деталь соотносится на соответствие чертежу, а чертёж на соответствие детали не соотносится.

В такой же мере и идеальное не зависит от нашего нечто, однако само нечто напротив, непрерывно соотносится с идеальным. Поскольку идеальное есть то, его оптимальное качество, которое позволяет нашему нечто функционировать наилучшим для него образом в данном качестве, или, говоря иначе - быть собой в своём исходном качестве.
Потому-то наше нечто стремится к своему идеальному и сопротивляется изменению. Таким образом, идеальное является причиной того качества, которым обладает нечто. А значит, оно исходит из него. А то, откуда исходят, есть исток. И тогда в этом свете идеальное будет правильнее именовать - исток.
И далее, отойдя от именования Гегеля,  будем идеальное называть «исток», в данном случае исток нашего нечто. И теперь нам становится ясно, что всякое нечто имеет свой исток. А отсюда выражение «быть собой» означает ни что иное, как соответствие, не себе любимому, и не своему собственному представлению о самом себе, а именно – быть означает соответствовать своему истоку. Способ, каким нечто соотносится со своим истоком, именуется загадочным термином – интуиция, или говоря проще – чувство совести.

Теперь поднимем иной вопрос, который ранее нами лишь подразумевался, но подробно не рассматривался. Это вопрос о субъективности и объективности знаний. А значит, это будет вопрос о степени тождественности знаний действительности. Или, что будет одно и то же – вопрос о достоверности, он же вопрос об истине. Это непростой вопрос, но без него дальше двигаться уже никак нельзя. Поэтому мы рассмотрим его в упрощённом виде не вдаваясь в подробности.

И заслуга Гегеля, на мой взгляд, состоит в том, что он показывает движение мышления от чисто субъективного знания к всё более объективному знанию, и от частного к всеобщему. И здесь он обращает внимание, что для того чтобы мышление в своём движении двигалось в правильном направлении, оно должно снова и снова возвращаться к своему мыслеобразу, двигаясь от его всеобщности к конкретному и от конкретного к всеобщему. То есть, говоря терминами Гегеля – рефлексировать мыслеобраз предмета, а говоря русским языком – размышлять о предмете, рассматривать его с разных сторон.
 
Дело в том, что образы предметов, событий и явлений бытия в сознании не тождественны самим предметам и сознанию. Это известный факт. И в сознании априори заложен механизм проверки на соответствие мыслеобраза воспринимаемому объекту. Такое свойство сознания, проверять и возвращать образы на соответствие целостной картине я буду называть просто – сомнением. А свойство сознания утверждать образы буду называть уверенность. Таким образом сомнения и уверенность есть разные этапы одного и того же процесса – познания. Который есть в своей основе непрерывное движение к достоверности, и выражается как отрицание старого мыслеобраза и на его основе утверждение нового. То есть – обновлённого.

Между тем, как сомнения, так и уверенность являются чувствами. Стало быть, в процессе познания они принимают активное участие и выполняют свою, весьма важную роль, обеспечивая тем самым в сознании как можно более целостную и непротиворечивую картину бытия. Таким образом, сознание стремится к тождественности бытию, стремится отразить его в целостности и без искажений. Как всё это у него на деле получается, вопрос отдельный, здесь же нам важно увидеть само это стремление. 

В предыдущей части мы рассматривали восприятие в самом простом качестве. И в результате это, простое качество, мы назвали горизонтом чувственного присутствия.

В развитие этого момента привожу цитату Гегеля:

Здесь Гегель, сравнивая рациональное и чувственное, говорит нам о том, что богатство чувственного восприятия на деле является лишь кажущимся. Что в этом восприятии внутренне, находящееся в сознании «я», выступает без понятийного (словестного) как чистый «этот», а предмет восприятия выступает как чистое «это». Таким образом «этот» вступает в отношение к «этому» как к достоверно существующему. И далее он говорит, что «я», он же - «этот», достоверно знаю «эту» вещь. Вещь есть; и она есть только потому, что она есть; она есть – это то, что существенно для простого (без понятийного) восприятия. И здесь он, несомненно, прав. Такое восприятие без понятийной составляющей является именно таковой. Однако, здесь он упускает тот момент, что «это», которое достоверно есть, имеет чувственное богатство, которому не найти предела. Оно есть богатство внутреннего и для внутреннего, в чистом виде, но о котором невозможно ничего сказать, и то имеющееся богатство невозможно выразить.  Это богатство так остаётся бытием для себя и в себе, из которого ничего ещё не потеряно, но сосредоточено внутри, прорываясь наружу лишь скудным мычанием.

Поэтому, то богатство чувственного, которое сознание получает непосредственно от предмета восприятия, есть то богатство, которое предоставляется мышлению напрямую. И мышление дробит (анализ, различение) это, целостное богатство и, выбирая из него важное, нужное, фокусируется на нём и синтезирует из него мыслительный образ, именуя его словами (понятиями). Таким образом, у мышления вообще нет никакой связи с внешним. В чистом виде у него нет даже понятийного инструмента, языка. Ибо язык всегда заимствуется им из вне. Так младенец мыслит так же, как и животное, без языка. И только овладев языком, он начинает мыслить как человек. Человек есть постигающий в понятиях мышлением.

А теперь разберём это всё подробнее, начиная с самого простого.

Для наглядного развития этой мыли, вернёмся к рисунку 1. из прошлой части и привожу его снова.
С него и начнём.

Здесь наше «я» воспринимает окружающие его объекты, так сказать на расстоянии вытянутой руки, то есть, непосредственно, то, что видит, слышит, ощущает и т.д.  Таким образом, образуется горизонт присутствия. Возникает диполь - субъект и его горизонт присутствия. Этот горизонт присутствия и определяет достоверность его знаний. То, что он самолично видит, слышит, ощущает и т.д. В этом, самом простом восприятии, у него нет никаких иных способов удостовериться и раздвинуть этот горизонт. Он полностью обусловлен механизмом его восприятия, того на сколько слажено он работает. Таким образом, при таком восприятии познание ограничено горизонтом присутствия и этот горизонт не может быть раздвинут.

Этот момент Гегел описывает так:

Итак, мы снова видим здесь аналогию Аристотелевского утверждения достоверности существования, которая всем известна и которую он выразил фразой: «я мыслю, следовательно существую». 
Но у Гегеля она приобрела уже диалектическую форму и уже перешла на иной уровень. Смысл которой в том, что достоверность существования проявляется уже в простой форме восприятия, во-первых; и во-вторых, которое удостоверяет существование не только внешний предмет «это», но и самого себя, «я».
Верным будет и обратное утверждение, сам, внешний предмет достоверен через другое, в данном случае через наше «я».

Или, говоря короче, достоверность существования и достоверность вообще, обнаруживается только через нечто другое. И наше «я», на самом деле, подтверждает свою достоверность только через другое - внешнее по отношению к нему, внешний мир в виде конкретных вещей, событий, явлений и пр. Таким образом, внешнее и внутреннее связаны вместе в одно. И наше утверждение «я есть», имеет своё подтверждение только при наличии чего-то внешнего. Таким образом, внутреннее и внешнее в такой постановке вопроса становятся неразрывным, принадлежащими друг другу.

Бытие – это то, что есть, в своей наивысшей абстрактной форме, без определённостей. И это «есть», как показано выше, выражает тождественность бытия самому себе и, в то же время, обращенность к «другому», ему противоположному «небытию», поскольку оно есть (существенно) достоверно только через другое, ему противоположное - небытие. Таким образом несомненность бытия выражается через небытие, которое так же есть и которое так же существенно. Эта, на первый взгляд, простая мысль, является важным звеном к дальнейшему пониманию.

Напомню, я говорю о восприятии как о совместном, чувственно-мыслительном, и оттого едином и нераздельном процессе. Ибо мы мыслим, потому что чувствуем, а чувствуем, потому что мыслим.

Итак, исходя из вышеизложенного, мы видим нераздельную пару, субъект, как заключённый в своё внутреннее и объект, как внешнее по отношению к субъекту. Как воспринимающий и воспринимаемое соотносительно друг друга. Одно и другое взаимно удостоверяет противоположное в качестве присутствия, оно же будет – существование. Такое удостоверение друг друга происходит через их взаимодействие, которое рассматривать не будем, а лишь констатируем.

Теперь, опираясь на эту, диалектически связанную пару, перейдём к ещё более простому виду их восприятия друг друга, наиболее приближенной к чувственному, который Гегель не рассматривает, как бы за ненадобностью. Однако, я приведу его, поскольку в дальнейшем он нам потребуется. Это будет простой чисто чувственный диполь «хорошо - плохо». Которым маркирован всякий мыслеобраз в сознании, и который есть его чувственный потенциал, выражающий своё чувственное отношение к воспринимаемому объекту.
Как видно из определения, это восприятие в своей форме обладает симметрией, каждая половина которой имеет некую градацию. От «невыносимо» через «нейтрально» до  «восхитительно».
Схематично такой диполь можно изобразить примерно так, как показано на рис.2.

Но даже в этой, казалось бы чисто чувствительной форме, всё равно имеет место быть примитивная составляющая мышления, которая и выстраивает подобную, простую форму восприятия.  Такой вид восприятия имеют простейшие и наипростейшие субъекты в мироздании. Мы же примем во внимание лишь тот факт, что всякий мыслеобраз в нашем сознании промаркирован чувственным потенциалом, как отношение нашего «я»  к этому мыслеобразу.

Теперь  из рис.1, выделим иной диполь,  «субъект – объект»,  как схематично показано на рис.3.

Рассмотрим его. Здесь происходит то восприятие чего-то, с которого и начинает повествование Гегель, и возникает диполь «этот» - «это».  Так мыслит младенец, воспринимая предмет, о котором он ничего не может сказать, кроме как «он есть», и почувствовать его чувствами как диполь «хорошо-плохо». Запоминая и ориентируясь на него через чувства всё так же как «это» и так же в чувственной форме, например; «это такое».
Таким образом, все предметы для него будут - «это» и «такие», ибо у него нет ещё языка, чтобы выразить и мыслить «это» через понятия и дать ему определение через слова (понятия). Да, это уже мышление. Но это простое мышление, которое без языка так и останется простым. Такое мышление присуще животным.
Именно это, простое мышление без языка, Гегель именует чувственным восприятием. Подчеркну, он говорит не о чистых чувствах, а именно о простом мышлении, в котором ещё нет понятий. Они в его тексте появляются позже.

Теперь введём понятие внимание, акцент.
Человек, находящийся в сознании, постоянно сканирует окружающий его внешний мир. И в нём он всегда выделяет что-то важное, что-то необычное, и на этом важном он задерживается и рассматривает его более тщательно. Таким образом делая акцент на каком-то аспекте бытия. И этому аспекту (объекту) он даёт определение. 
То есть, из всего многообразия он выделяет нечто для него важное одно, и рассматривает его. Сосредотачивает на нём своё внимание.

В самый первый момент восприятия происходит самое простое восприятие лишь формы. Мышление только что выделило объект из всего многообразия внешнего, воспринимая его пока самым ближайшим образом как простое «это», пока ещё без всяких определений, как «это есть».
Этот момент схематично так же выделим из рис. 1 и изобразим его в виде рисунка 4.

Здесь мы видим, что наше «я» находится в сознании. Сознание для «я» это есть его собственный мир который он сотворил. Но этот мир изолирован от мира внешнего, этот мир есть внутренний. Тем не менее, он связан с внешним миром и зависим от него, обусловлен им, он хочет быть в нём. Внешний мир отражён в сознании мыслеобразами внешних объектов. И мыслеобразы стремится к тождеству объектам мира внешнего, но в то же время всегда отличны от него. И наше «я» прилагает усилия, чтобы выстроить мыслеобраз объектов как можно точнее. И мы рассматриваем процесс движения мышления в этом направлении.

В первый момент мышление выделило объект только как «это», без всяких определений, оно ещё не знает что это, но уже знает, что оно есть. И для того чтобы мышлению определить что есть это, нужно дать ему определения, определить, различить разные его моменты которых может быть множество, например; белое, квадратное, тяжёлое, гладкое, с вмятиной на боку, и т.д. 

Схематично это можно отобразить так, как показано на рис. 5.

Здесь мы видим что различённый из внешнего многообразия объект, «это» через посредство мышления обретает свои определённости, то есть то, что мы через различения определили в самом предмете.  Определения как таковые есть способ существования объекта, это то, как именно он существует, например то же самое; как белое, как тяжёлое, как пахучее, как с царапиной, и т.д.  Совокупность определённостей принадлежащие данному объекту взятые вообще как все различённые формы даёт полную картину объекта, - его содержание. Таким образом, получается объект как целое и его содержимое, как принадлежащие ему части. Или, можно сказать обратное, содержание, взятое как всё множество данного объекта есть целое, или – сам объект. Из всего множества определённостей объекта мы познаём лишь те, которые считаем наиболее важными для нас, опуская те определённости, которые для нас являются незначащими. Таким образом, мыслеобраз есть абстракция объекта, взятая сознанием как необходимость. Мы ведь неслучайно остановили своё внимание на нём, значит он нам необходим для определений.

И подытоживая эту часть, сделаем вывод о том, что мышление раздвигает тот горизонт присутствия который мы наблюдали при непосредственном восприятии. И получаем уже горизонт очевидности. 

В следующей части более подробно рассмотрим процесс расширения горизонта очевидности и его переход к горизонту ви́дения.

Подпись автора

Знание принципов превалирует над знанием фактов.

Небольшое отступление.

Здесь хочу сделать как бы небольшой экскурс в самое начало. И немного переосмыслить его. Это начало, выражаясь языком Гегеля, есть бытие для себя. И когда мы начинаем мыслить об этом начале, то оно для нас пока не может стать бытием для иного, мы не вправе придавать ему такой статус, поскольку нами ещё не протоптана логическая тропинка в знакомые всем понятия. Такое бытие, «бытие для себя», есть для нас полная неопределённость до тех пор, пока в нём мы не выявим бытие для иного. А пока что, все, что мы можем сказать о таком бытии, это то, что оно есть. И это будет всё, что мы на этом этапе можем сказать. И это вполне оправдано. Такое бытие в своей «Науке Логике» Гегель называет чистое бытие. Чистое бытие у Гегеля есть наивысшая абстракция, как всеобщность в своей целостности, как предел. Чистое бытие выступает как самое простое понятие, которое годится для того чтобы с него начинать, как выражается Гегель, научное осмысление бытия (не какое попало осмысление, а строго определённое), разворачивая его от самого простого, ко всё более сложному. Однако, этот же путь развёртывания есть так же и движение от всеобщего к конкретно-конечному, поскольку понятие «чистое бытие», уже есть наивысшая всеобщность. Стало быть, двигаясь от простого к сложному, мы тем самым будем двигаться и от всеобщего к конкретному, а так же от неопределённости, к всё большей определённости. Наука Логики Гегеля именно таким образом и построена. В ней движение осмысления начинается со всеобщего, доходит до конкретного и снова возвращается ко всеобщему, но уже с богатым познанным содержанием.

Многие относятся к абстракции как к чему-то несерьёзному, как к вольному полёту фантазий. И с одной стороны они правы, ибо часто многие легкомысленно относятся к своему мышлению и пустословят что не попади, есть такое, и это нужно признавать, и это, несомненно, нужно учитывать. Однако, существует и другая сторона абстракции, это тщательно обоснованное мышление, Гегель такое мышление называет научным, но дело не в термине, а в сути того, что и как мышление мыслит, насколько строго мышление придерживается правил логики. То есть, насколько оно умеет мыслить. Вот эту, вторую сторону, Гегель и рассматривает как мышление, не беря в расчёт первую сторону, опуская её как пустое мышление и не беря в расчёт.

А теперь вспомним, что для того чтобы мыслить, нашему мышлению необходима пища из нескольких, как минимум из двух, статичных объектов. Иначе мышлению нечего мыслить. Ну не может мышление мыслить одно. Таким образом, мышление по своей природе двойственно (и это не случайно), сравнивая одно с другим, оно находит их различия и сходство. А значит, мышление само собой порождает противоположности, соотнося одни объекты мышления с другим/ми, а затем снова синтезирует их, находя их общность, единство.  То есть, обобщение является неотъемлемым элементом нашего мышления. Обобщение, как таковое, есть принцип мышления. Невозможно представить мышление без функции обобщения. Здесь главное правильно обобщать. Таким образом, любой сделанный вывод, есть, по сути, операция обобщения.

А теперь, имея ввиду сказанное, посмотрим как решает эту задачу Гегель. Он начинает рассмотрение с самого простого и с самого обобщённого, введя два (обращаю внимание - два), наипростейших понятия, «чистое бытие» и «ничто», как два противоположных начала всеобщего.
И смотрите, как он описывает, и одно, и другое. Даю небольшую цитату из этого описания, на которую и хочу акцентировать внимание.

Первая:

Хочу обратить внимание на слова: «оно равным образом есть лишь это пустое мышление».

Вторая:

Обратите внимание, что и здесь он говорит практически то же самое: «и оно есть то же самое пустое созерцание или мышление, что и чистое бытие».

То есть, и в первом, и втором случаях, это есть пустое мышление. Чистая абстракция. Такая же абстракция как геометрическая точка, число пи, безконечность и пр. То есть, это то, чего нет, но крайне необходимое для мышления, ибо с помощью такого приёма (разделения) позволяет понять, осмыслить целое.

Стало быть, в действительности не существует ни чистого бытия, ни ничто. Не существует совсем, ни в каком виде. Они есть приём мышления.

А что же тогда существует?

И Гегель далее даёт ответ этому, говоря: «бытие столь же мало есть, как и небытие, или, выражая эту мысль также и иначе, говорил: «все течет», т. е. все есть становление ». На эту фразу никто из философов не обратил и не обращает внимание, вернее обращают, но в интерпретации перехода от двух противоположностей к их единству – становлению. А слова о пустом мышлении опускают. Делая вывод о том, что две существующие противоположности  переходят друг в друга.  То есть, все, без исключения мыслят эти противоположности как статично сущие. Как некие “шарики” исчезающие друг в друге.
И спорят и спорят друг с другом, что же такое есть чистое бытие и ничто. Вот уже более как 200 лет спорят. Но воз и ныне там.

Я же прихожу к выводу, что в действительности нет ни того, ни другого. И то, и другое есть пустая абстракция, которая ничего не отражает, иллюзия, которой в действительности нет. Или, что то же самое, - абстрактный приём мышления.

А есть, действительно есть, нескончаемый всеобщий процесс (можно назвать это и - движение) замкнутый сам на себя. Этот процесс есть сам в себе, и в себе он остаётся неизменным. В нём ничего не добавляется и ничего не убывает. Вечный процесс. А поскольку он нескончаемый и один и тот же (замкнут), то тем самым именно он есть то самое наивысшее что-то. Которое наше мышление уже может осмысливать как объект для  мышления.

Гегель называет этот процесс - становление. И уже этот процесс (становление) порождает наличное бытие во всём его многообразии. Однако и наличное бытие, кажущееся нам как статичное, есть порождение всеобщего процесса, а значит, той статики, которую мы все привыкли вокруг видеть, на деле в себе не имеет. Нет в нашем бытии статики, наше бытие есть такой же процесс как и всеобщий, но видимый нами изнутри. И мы это констатируем как – всё течёт, всё изменяется. Но тем не менее при всей изменчивости бытия, оно имеет в себе и неизменный момент. И стоит лишь чуть поглубже задуматься, как обнаружится, что диалектический характер бытия налицо.

Итак, для тех кто дискутирует о ничто (оно же в разных учениях обозначается как пустота, бездна и пр.).
Так вот, в действительности нет никакого ничто, это пустая абстракция (иллюзия). Нужная мышлению лишь как зацепка для начала своего движения. Но придавая ничто статус сущего, мышление тут же скатывается в сторону иллюзии, и мыслит эту, пустую иллюзию, как существующую, считая её источником всего. Отсюда и тысячелетнее противоречие – будто бы из ничего, как из табакерки возникает всё.

Подпись автора

Знание принципов превалирует над знанием фактов.

Вопрос очень объёмный, но за неимением времени выложу его в очень сжатом виде, опуская многие подробности и пояснения. Но даже в сжатом виде получилось многовато…

О развитии сознания, как развития мировоззрения.

Я постоянно замечаю, что многие и многие равнодушно относятся к таким, весьма серьёзным вопросам как бытие вообще и бытие собственное. Они с полным равнодушием относятся ко всяким подобным вопросам, мол, ну существую я, ну и ладно, а от того зачем почему и как мне не холодно не жарко…
Не знаю кому как, но мне непонятна такая мотивация, как так, нет интереса к самому главному в своей жизни… 

Но да ладно. И тогда по теме.
Существование есть условность, необходимость и предметность одновременно. Ибо всё и вся обусловлено тем или иным. И возможность существования того или иного возникает лишь тогда, когда для этого уже налицо имеются все необходимые условия. Таким образом, здесь каждое условие есть  необходимость, а так же и совокупность всех этих условий так же есть необходимость. И только при таком сочетании возникает возможность проявления сущности в качестве предметности, как сущности. Ранее мы определились в том, что в мироздании всё есть живое, и более того, само мироздание живое, а значит и разумное.

Один древний философ изрёк: - я мыслю, следовательно, существую. Мышление есть только тогда мышление, когда имеется то, о чём мыслится, оно же есть предмет мышления. Если нет предмета мышления, то нет и самого мышления. Отсюда мысль и то, о чём мыслится, есть одно и то же. Таким образом, мышление имеет одним из своих моментов предметность. Или, что будет одно и то же – форму. А значит, мышление имеет образную форму. Собственно, здесь образ и форма одно и то же и употребляемое в этом смысле слово форма употребляется как дань наукообразности. Для русского языка этот смысл передаёт слово образ, который для русскоговорящих точнее и понятнее. И тогда словосочетание образная форма в смысловом качестве для русскоговорящего будет являться тавтологией. Но, к сожалению, такая и подобные тавтологии в современном русском языке распространены, поскольку в обществе имеется модная тяга на иностранное... и от этого уже никуда не денешься. 
Короче - мысль, это всегда тот или иной образ.

Я тут часто использую слово тождество. В русском языке этот смысл передаёт слово равенство (одинаковость). Противоположностью смысла этого слова является отличие. И нужно понимать, что не бывает равенства без отличия/различия, как не бывает различия без равенства. И часто бывает, что многие акцентируются на каком-то одном моменте, либо равенстве, либо различии. Но такой акцент всегда ведёт в заблуждение, уводит в сторону от целостной картины. Верным же в целостной картине будет и то и другое одновременно.

И тогда нам становится понятно, что; единица и множество, индивидуальность и всеобщность, целое и части, всё это не есть отдельные смысловые фрагменты, а имеют меж собою непосредственную связь (некое единство). Ибо, как не может быть единицы без множества, а множества без единицы, так не может быть индивидуальности (самости) без всеобщности, а всеобщности без индивидуальности. Являясь меж собою противоположностями, они меж тем составляют органическое единство (некую целостность), как одно в другом, как внутреннее и внешнее, которые неразделимы. Стало быть «я» это не только есть «я», но то, что обеспечивает существование моего «я», «Я» и «не-я», таким образом, есть нераздельность, единство.  Или, как два момента единства. Это единство обретается через непосредственное и непрерывное взаимопроникновение внутреннего и внешнего, как два встречных потока движения, а поскольку последнее есть движение в чистом виде, то в таком их взаимопроникновении совершается их непрерывное взаимное творение. Внутреннее творит внешнее, а внешнее творит внутреннее.

Таким образом, одно порождает другое и наоборот. То есть, всякое может существовать только в парном непосредственном движении, как два потока, всеобщего и индивидуального, внешнего и внутреннего, которые и порождают друг друга. И это порождение происходит через работу их взаимодействия, как необходимость, как долженствование. Такое взаимодействие, идущее непрерывно, и есть их бытие, которое априори двойственное от природы, как два неотъемлемых момента исходящие из единого, как бытие-для-себя и бытие-для-иного. Убери одно из них, и существование станет невозможным. Принизив или возвысив одно из них, и существование станет в тягость, обузой. И это не просто философские фразы, а сама суть процесса жизни всего и вся, как существование для себя и существование для иного, неразрывно связанные меж собой.

Таким образом существование самости находится в двух моментах, один момент внутри неё, другой момент вне её, в ином. В «не-я», который необходим и который неизбежен для существования «я». В результате, между внутренним и внешним возникает непосредственное взаимоотношение, вне зависимости от ого понимает кто-либо это или нет.
Однако, понимание этого является важным шагом к верному познанию бытия и гармоничному взаимоотношению. Поскольку в этом кроется ключ к качеству той или иной самости, ключ к вопросу кто я есть таков (если кому-то интересен этот вопрос). 

Взаимодействие двух потоков распадается; а) со стороны самости на взаимодействие её с другими самостями и взаимодействие её же со всеобщим; б) со стороны всеобщего на взаимодействие с каждой самостью множества в отдельности и взаимодействие со всем множеством в целом.

Так образуется равенство взаимоотношений, как равенство различного, единичного и целого, единичного и иного единичного. И из этого взаимоотношения через посредство самоосознания, которое есть труд мышления, произрастает качество того или иного, которое и определяет причастность его,  либо к созиданию, либо к разрушению, либо развитию, либо деградации.

И это, сотворённое ими качество уже становится характерной определённостью, или, что то же самое, обретает некую форму, форму взаимоотношений. И потому эта определённость (она же - форма) имеет два момента неразрывно связанных друг с другом, момент уникальности и момент всеобщности (моменты изменчивого и неизменного). Первое есть проявление самости, второе есть проявление всеобщности. Первое существует благодаря второму, а второе благодаря первому. В итоге каждый из них дарит другому благо.

Любовь по Гегелю есть чувство живого по отношению к живому, как форма отношения. Живое непосредственно чувствует живое. В самой глубине нашей самости это чувство имеется, и мы все полны таким чувством жизни, как любовь к жизни, которая и выражается через собственное желание быть, и чувствование желания быть у кого-то иного. С развитием мировоззрения это чувство наполняется более богатым содержанием.

Здесь стоит сказать, что индивидуальность, она же – самость, возникает лишь вследствие того, что неопределённое и непосредственное всеобщее, как воплощение воли всеобщего, как закон Бога, ограничивается в форму той или иной самости, которая затем становится относительно самостоятельной. Но этот закон имеет непосредственную суть (он же - дух), о которой самость до поры до времени не знает. Её суть произрастает от всеобщего, но это то всеобщее, которое внутри неё сделалось определённостью, стало ею самою, и которое она пока ещё не определила. Она есть, и она знает, что она есть. Но не знает причину себя. И тогда эта ограниченность становится тождественна определённости, и на первом этапе является самой простой - как самость определила себя как самость, как «я есть». А с возникновением «я» автоматически возникает и её воля, пока только самая простая, в форме желания быть. Так возникает её внутреннее в-себе-бытие как её внутреннее движение, которое затем разбивается на два момента, для-себя-бытие и бытие для иного, как её внутреннее и внешнее устремления, поскольку один момент её бытия находится не в ней самой, а в ином. Именно через иное самость обретает для себя истинное бытие, как единство двух своих моментов, бытия для себя и бытия для иного.

И тогда в силу такой необходимости она, своим внутренним качеством проявляется во внешнем как  относительно отдельная единица. Внешнее становится зависимым от неё, а она зависима от внешнего. Но чтобы не раствориться во внешнем, она сохраняет себя тем, что самым непосредственным образом противопоставляет себя этому внешнему,  как «я» и «не-я» (иное), тем самым заключает себя в некие рамки, границы - ограничивается. Тем самым порождает внутреннее и внешнее, которые теперь становятся противоположностями, но имеющие в себе непосредственное единство. Однако, это единство вовсе не нивелирует единичное, а напротив, только подчёркивает его. И вот здесь некоторые философы делают, на мой взгляд, ошибку, утверждая будто бы одно «я» абсолютно равно другому «я». Но, как было показано выше, если бы это было так, то во всём мироздании была бы только одна единица и никакого множества. Но это не так, к счастью.

Отсюда в бытии возможно лишь возможное. А вот во внутреннем (в-себе-бытии), в самом себе сознании, возможным становится так же иллюзии, ошибки и заблуждения, являющиеся как следствие её; а) ограниченности сознания той или иной самости; б) как свобода творчества этой самости иметь свой внутренний мир. Из которого она взирает мир. Так возникает личностное мировоззрение, в котором так же имеется два момента, личностный и всеобщий, одно в другом.

Но действительность, которая есть суть действования всеобщего, закономерно возвращает иллюзии, ошибки и заблуждения ко всеобщему возможному. Всё время показывая действительность как действительность, но которую самость может оценить так или иначе. Это как если бы кто-то возомнил себе что-то невозможное и начал реализовывать задуманное, то действительность на это отреагировала бы только возможным (закономерным).
Как пример, допустим, кто-то возомнил себя летящей птицей и представляет это в действиях, то действительность будет в том, что возомнивший стоит и машет руками. И если этот возомнивший в своём сознании утерял связь с действительной действительностью, и заменил её на собственную выдумку, приписав действительности того чего она не имеет, то рано или поздно действительная действительность напомнит ему тем или иным следствием.

Таким образом, всякое мыслимое в сознании воззрение на мир проходит проверку на истинность через действия. И действования во всеобщей действительности и через всеобщую действительность порождает те или иные следствия. И как итог, те или иные изменения. Так бытие становится живым, движимым.  Отсюда наблюдаемые самостью события во вне (происходящее) есть суть разворачивающегося движения всеобщего, и непрерывно требуют от неё той или иной оценки (трактовки, ориентирования). И вот эти оценки, поскольку они в своей основе опираются на её внутренние знания и опыт,  будут зависеть от её горизонта ви́дения, или – её мировоззрения, которое есть производное её качества. От того, кто она есть такова в действительности, а не того что она сама о себе мнит. 

Значит, так или иначе, но неопределённость всеобщего для самости каждый раз должна оформляться определённостями (знаниями) через познание, скелетом которых будут являться ценности. А ценности это то, что самость на данный момент считает для себя высшим благом. И тогда насущной потребностью перед нею встаёт задача различения блага и не блага, добра и зла. И как любая задача, она так же решается через труд познания, понимания. Задача для детей дошкольного возраста, что такое хорошо и что такое плохо.

Отсюда мировоззрение самости, поскольку её суть состоит в двух моментах, будет развёртываться по одному из трёх вариантов; а) как приоритет удовлетворения эго (для-себя-бытия), как потакание животным инстинктам (тела) – эгоцентризм, своекорыстие; б) как приоритет удовлетворения духовных стремлений – добродетель; в) как гармония одного и другого момента.

Следовательно, в первом случае наивысшими ценностями будут корыстные ценности.
Во втором наивысшими, приоритетными ценностями будут ценности добродетели, как всеобщего (воля Бога), в третьем гармония этих ценностей.

В первом случае это будет примитивное понимание, а значит и примитивное мировоззрение вне зависимости  от того сколько книг тот или иной прочитал, но если его ценности таковы как в первом случае, то и понимание его есть примитивное.

Во втором случае понимание уже более развито и находится уже на более высокой ступени, поскольку он уже осознал важность, величие и необходимость всеобщего. И готов жертвовать собой ради всеобщего. Приобретая таким образом в себе качество добродетели.

В третьем случае его мировоззрение есть наивысшее, он понимает и важность всеобщего и важность единичного, умеет и находит гармонию отношений всеобщего и единичного и таким образом становится сотворцом всеобщего (Бога), видя и понимая свою задачу в мироздании, видя и понимая своё место и свою роль в мироздании.

Отсюда, ви́дение действительности в первом случае будет складываться как иллюзорное, а оценки событий и картина мира в целом неизбежно сложатся превратные, а значит и действительность самостью будет видеться превратно, ибо в центр, в приоритет своей картины ви́дения, поставлена корысть, эгоцентризм. То есть, такая картина мира будет эгоцентричной. В такой картине мира, а значит и в таком мировоззрении отсутствует стремление ко всеобщему. А значит, понятие добра в таком мировоззрении будет относительным: - то, что хорошо мне, то и есть добро. Это есть примитивное мышление, мышление животного, а значит и горизонт ви́дения такого мышления не выходит за пределы качества животного.

Во втором случае самость стремится ко всеобщей действительности, а значит и её мировоззрение будет стремиться к действительности поскольку в этом случае самость понимает, что сама действительность носит всеобщий характер, и таким образом в таком мировоззрении самость ищет абсолютный ориентир понятию добра на который она может опереться.   

В третьем случае мировоззрение дорастает до понимания своей действительной роли и своей задачи, такому мировоззрению становится до простоты понятно понятие добра и становится понятна своя судьба, как задача жизни (если кто хочет, может назвать это миссией).

Подпись автора

Знание принципов превалирует над знанием фактов.