Свобода и необходимость как экономические категории.
И их связь с категориями добра и зла.
Свобода в обществе.

Нравится это кому-то или не нравится, но объективно дело обстоит так, что мы живём в эпоху деградации человека как человека. И самое страшное здесь заключается в том, что в этом, дегративном падении, дегратируемые видит не падение, а кайф “свободы”. Всеобщая деградация развернула их ценностные ориентиры на 180 градусов. И всё, что мешает этому падению, воспринимается ими как раздражающая помеха кайфу свободы.

А теперь, для того чтобы двигаться дальше, нужно вспомнить что всякий человек есть существо общественное. Это означает, что его сущность изначально двойственна и содержит в себе два неразрывных момента, суть момента общественную и суть момента индивидуальную (самость).  Эта мысль настолько проста, что проще некуда, это во-первых, и во-вторых, она не нова, она известна была ещё в древности. Но современное общественное сознание не может теперь воспринять её так как она есть в своей простоте и изначальности, а потому искажает её до односторонности скатывается к пониманию либо как личность, либо как обезличенная общность. Такое понимание формируется под воздействием идеологии социал-дарвинизма. Такое сознание, в навязанной ему форме социал-дарвинизмом, не может обнаружить в себе общественную составляющую, а обнаружив, присваивает её своему эго и говорит – всё это моё, всё это я сам достиг. И тем убивает в своём осознании общественное начало. Порождая в своём сознании противоречия и тем лишая его целостности, атомизируется на фрагменты. И это печально.

И потому, здесь мы должны уже рассматривать действительную категорию свобода в соотношении с обществом в независимости от того, кто и как думает по этому поводу, ибо действительность от этих дум не меняет себя. Мы не можем уйти от своей природы человека. А потому эти два начала всё равно присутствуют в каждом человеке, но теперь уже в большинстве случаев только в скрытом от осознания виде, как неосознанные, как непонятые, а значит, такое сознание искажает самоё себя и не может воспринять свою истинную природу, как единство общности и самости. И эта неспособность вносит в сознания противоречия, которые она не может разрешить.

Тем не менее, здесь я буду исходить из наличия этих двух моментов у людей, как существ общественных, презрительно именуемых в наши дни некоторыми особями нашего общества – стадными. И заметьте, возникновение у этих особей такого презрения неслучайное. Это есть результат игнорирования своего общественного момента вызывающее противоречия и снятие этих противоречий производится простым, доступным для них в этом состоянии способом как до предела раздувать свой момента индивидуальности, выступающего теперь как раздутый эгоцентризм смотрящий на общество сверху вниз. И потому только с позиций раздутого эгоцентризма может прорываться презрение к собственному общественному началу.

А теперь мы переходим к свободе в экономической деятельности как действительной её сути, и смотрим на то, каковая она есть изначально от своей природы.
И здесь снова упомяну о том, что духовные ценности для человека являются первоосновами и потому они являются первопричинами. Эти ценности называют нравственными. А нравственные они потому, что эти ценности изначально людям непосредственно нравятся.
Поясню, нравственность в возникающем, зарождающемся обществе зарождается в форме взаимной и добровольной Благо-Творит-ельности, безкорыстия, ни к чему не обязывающего добродушия вначале единичными субъектами, с которых берут пример другие, и этим первые становятся примером для подражания (героями). В этом, и только через этот процесс, отдельные личности объединяются в общество. И лишь потом, уже устоявшись и распространившись в обществе и тем, сделавшиеся для него привычными, суть таких благодеяний затвердевает в виде неких норм, принятых остальными как нравственные. И оттого они их как высшую ценность, как сакралии, все соблюдают. И от этого они становятся уже не столько добровольными, сколько необходимыми, распространяющиеся на всех членов этого общества. И вот эти нормы (не путать с нормами спущенным властителями сверху) и являются духовными скрепами общества. По этим нормам люди делают различение на своих и чужих, на принимающих эти нормы и не принимающих их.

И тогда мы получаем, что свобода от нравственных норм есть та самая безнравственность. Суть которой - чуждая нравственность. И по сути своей безнравственность есть покушение на единство общества (на те самые скрепы), а значит и покушение на убийство общества, как трансформацию его, общества, во что-то ему чуждое. Ибо нарушенное единство есть болезнь общества, которая может привести к его исчезновению.

Исходя из этого, спросим себя, может ли человек быть свободным в нравственном отношении от общества? Нет. Здесь нет и не может быть «свободы от». Но здесь есть «свобода для». Это цели, мысли, поведение, поступки, и т.д. согласующиеся с общественной нравственностью и тем подтверждающие и укрепляющие нравственность общества как целого. И такая свобода уже становится долженствованием. И это долженствование теперь выступает как Добро, как долженствование во Благо всех и каждого отдельно взятого. И тогда эта свобода «для», как долженствование во благо, выступает и как свобода от зла, и как свобода от греха.

Следовательно, в этом случае, свобода «для», как долженствование во Благо, есть свободное творение Добра. Поскольку в основу этого творения людьми были положены общие, объединяющие их нравственные сакралии, ставшие для них непосредственно желанными. И на основании того, что они стали непосредственными, они дают человеку самое главное его качество, характеризующее его именно как Человека, - способность самостоятельно, без подсказки отделять добро от зла, в том числе и в своих собственных поступках.

Таким образом, нравственные сакралии, или, говоря иначе, нравственные идеалы, есть не что иное, как делатель Человека. Они же вместе взятые есть изначальная религия. Как непосредственная связь со своим началом, истоком. И, если хотите, - связь Человека с человеческим Родом. Называемая всем знакомым словом – совесть. Отсутствие такой способности (читай совести) есть признак психической невменяемости и неадекватности. Ибо человек без совести в обществе априори неадекватен. Как зверь не видит ничего ценного, полезного или священного в человеческой библиотеке, так и человек, потерявший связующую нить (совесть) с обществом, не захочет, да и не сможет поклоняться общественным сакралиям. Он непременно рано или поздно переступит через них.

Понимая это, мы видим, что понятие добро есть сугубо духовное понятие, не имеющее ничего общего с материальным, ибо всякое материальное лишено этого качества в силу своей материальности. Приписывать чему-то материальному свойства добра или зла так же глупо, как утверждать, что молоток есть добро или молоток есть зло. Молоток, как и любая материальная вещь есть инструмент безразличный к понятиям добра и зла, ибо нет в нём духовности. Он инструмент в тех или иных руках, который используют для того или для другого.

Таким образом, всякая борьба со злом в рамках общества есть возвращение общества к исходному качеству человечности, возвращение к его изначальности, к его эталону. Возвращение его к своей родовой сущности. Не бегство в неоглядную даль прогресса, а именно возвращение. А это значит, преодоление в членах общества античеловеческих извращений, то есть избавление от безнравственности.

Почему именно «возвращение», а не развитие нового качества? А потому что всякое изменение природной изначальности есть его извращение, уродство.  И если общество сможет прозреть и через посредство аппарата государства не стреножит всех несвободой твёрдых, изначально данных им от Бога правил, норм и ценностей, то самые хищные члены общества воспользуются свободой от нравственных норм и ценностей, чтобы обобрать и поработить, загнать в лютую кабалу всех остальных. Что мы и наблюдаем в капитализме, в системе господства одного класса над другим.

Итак, подытоживая сказанное о свободе, о которой я говорил весьма подробно, пытаясь рассмотреть все нюансы этого вопроса, и учитывая их теперь, можно сказать, что свобода есть по сути своей добровольность, которой открываются те или иные возможности.  И вся разница в векторе этой добровольности, ибо мы понимаем, что добровольность бандита и мирянина разная, как и добровольность частного собственника и наёмного работника тоже разная. Причём это такая разница, которая системно оформившись, стала взаимно противоположной, как добро и зло.

И тогда свобода в одном случае выступает перед нами как свобода творить добро, а в другом случае как свобода творить зло. И то и другое творимо. И то и другое вытекает только из общественных отношений, и то и другое соотносимо с обществом, и то и другое имеет смысл только применительно к обществу. Нет добра и зла самих по себе, но есть добро и зло вытекающие из изначальных, неизменно-присущих Человеку его нравственных норм, как его истинно человеческое ядро, - сакралии.

Как отмечается многими мыслителями, капитализм как система через институт частнособственнического присвоения результатов труда, побуждает и мотивирует в людях их низменные чувства, лживость, лицемерие, двуличность, алчность. Открытыми и скрытыми способами мотивируя их эксплуатировать друг друга. И из этой массы, движимой такими пороками выделяются касты высших и низших, наделённых и обделённых. И всё это безумное движение наперегонки прикрывается в кавычках красивым на вид и сладким на вкус, словом свобода.

Таким образом, подытоживая этот раздел, заключаем, что свобода при капитализме выступает в двух ипостасях, свобода для эксплуататора эксплуатировать, и свобода для эксплуатируемого как принуждение его идти в эксплуатацию.
Кратко рассмотрим оба эти момента. Поскольку эксплуататор и эксплуатируемый находятся на разных полюсах капиталистических отношений и являются их противоположностями, то истинные устремления этих противоположностей диаметрально противоположны, антагонистичны. Отсюда и свобода для них оборачивается разным значением.

Эксплуататор стремится (устремляется) к неограниченной свободе эксплуатировать, ибо только от этого он может получить присваиваемую им прибыль.

А эксплуатируемый не имея ничего кроме рабочих рук, но формально являясь свободным, он, тем не менее, вынужден идти в эксплуатируемые, чтобы получить назначенную эксплуататором долю для своего существования. И таким образом, его же свобода, его же и гонит в ярмо, которое ему приготовил эксплуататор.

Отсюда наблюдаем явление наделённости и обделённости, то есть, расслоение общества по признаку владения средствами производства, позволяющее наделённым владельцам извлекать прибыль, а обделённым массам вынужденно продавать рабочие руки по цене которую им установит наделённый.

Вот такая, оказывается, связь понятия свободы в капиталистическом обществе. К сожалению, этой связи многие и многие не понимают и не замечают.

И что более всего печально, это вовсе не значит, что обделённые, в массе своей, прогрессивны. Нет. Они, живя при капитализме, в большинстве своём имеют капиталистическое сознание, которое подсказывает единственный выход из своей обделённости – разбогатеть и стать одним из тех, кто имеет возможность извлекать прибыль. И на этих, наивных простачках, в метафизическом плане и держится система капитализм. Однако, имея для себя порочную и мнимую цель прибыль, система капитализм разрушает на метафизическом плане в человеке человеческое. И он деградирует. Не понимая и не замечая того. Лишь блаженствуя в своей свободе.

---

(в ближайшие дни намереваюсь здесь вернуться к рассмотрению вопроса о деньгах. Накопил некоторый материал по этому вопросу) 

Подпись автора

Знание принципов превалирует над знанием фактов.